Слоняясь по свету, я годами жадно фотографировал все, что казалось мне экзотикой — туманная розово-лучистая весна в обгорелом и разбомбленном Дрездене. Торговка семечками на безлюдных глиняных улицах Карши, и забор из турбинных лопаток там же. Готическая Тотьма с летящими, как парусники, храмами. Великий Устюг, где безыскусственно принимают ванну на набережной, в реке. Старая Русса, где бьют соленые фонтаны, а река течет то туда, то вспять. Тбилиси, где ВСЕ жители в джинсах. Ереван, где не бывает плохого кофе. Сухуми, где белье сушится на веревках над проезжей частью (как давно это было!). Сан-Франциско, где клерки спят на мостовой… Имя же им легион.
И все это время меня не оставляла очевидная мысль, что Москва — гораздо более экзотическое место, чем все города мира вместе взятые. Их экзотика частная, а Москва непостижима в принципе. Лет с двадцати я все собираюсь поехать в Москву как в командировку или путешествие — поселиться в гостинице, ходить по улицам, пожирая все кругом очами и объективом. И написать толстую книгу заметок и впечатлений, с кучей фоточек. Но поскольку я в Москве живу, мне это пока не удалось.
Итак, золото. Золото, священная грязь. На иконах символизирует Святой Дух, и писать золотом имели право только опытные изографы, имеющие высшие степени посвящения. Мечта вора и кошмар полиграфиста… К лицу брюнеткам, блондинкам и рыжим… Любопытный, трудный предмет. Давайте попробуем.
Начнем с парадокса: сфотографировать золото невозможно. Во-первых, цвет чистого золота выходит за пределы цветовых пространств фотопленок. Эта трудность встретится Вам при съемке молодой листвы или цветов. И все же она обычно доставляет меньше всего хлопот. Мы давно привыкли, благодаря иллюстрированным журналам, спокойно воспринимать замену истинных цветов на условные. Секрет в том, что глаз лучше чувствует цветовой контраст, нежели цвет как таковой. Не имея правильного цвета, можно предложить зрителю правильный цветовой контраст, и он не заметит подмены. Во-вторых, фактура, блеск, переливы — все это решительно невозможно повторить на бумаге. Это тоже типичная трудность: в сущности, на фото мы ни одну фактуру не ВОСПРОИЗВОДИМ, кроме разве что самых простых, наподобие ровных средней матовости поверхностей, окрашенных красками. Прервем на время список невозможного. Где выход?
Искусство. Оно существует, чтобы решать неразрешимые задачи. Нужно не воспроизвести, а показать образ, то есть создать впечатление, только и всего. Успех зависит от ОСВЕЩЕНИЯ. Утрируя, можно сказать, что с помощью света мы можем заставить золото выглядеть как говно, а говно — как золото. Разве не это показывает нам каждый день телевизор?! Трюизм медиа-технологий? Пора овладеть им, как в 20е годы трактором. Достаточно лишь внимательно потренироваться, сравнивая то, что получилось, с тем, что было при съемке. Я бы назвал это визуальным опытом.
Попробуем вместе, начав с самого наивного. Для начала просто наведем фотоаппарат на что-нибудь золотое и нажмем кнопку. Отправимся на…
ВСХВ! Кто теперь вспомнит, что это было! Задуманная, как центр и символ мощи империи, построенная по образцу и насыщенная символами храмов Древнего Египта. Главная аллея — ось мироздания. Фонтан — центр мира. Вода — символ небесной неисчерпаемой благодати. Теперь выставка — лишь труп, и грифофотографы щиплют сфинктерами затворов…
Я волком бы вы.бал ностальгию, к трупам влечения нету, но сорочий инстинкт фотолюбителя (а я не стыжусь того, что снимаю НЕ ТОЛЬКО за деньги) безошибочно привел меня к Дружбе Репрессированных Народов (или Объединенных Титульных Наций?). В крепкий морозный день, зайдя на вселенскую барахолку всего лишь купить штаны, я был ослеплен великолепным абсурдом зимнего фонтана, и привычно схватился за камеру. Результат меня ошеломил. Вы скажете: подумаешь, бывают снимки и похуже! Но я ждал так много! А на следующие сутки после съемки, когда в глазах еще стоят медовые оттенки, такие густые, и все-таки ярче даже самого белого снега! На фото — какая-то зеленоватая муть. Я был в отчаянии. В экспозиции я особенно не ошибся, негативы были сочными, другие кадры на той же пленке выглядели как обычно. В чем дело? Первым приходит в голову — убить лаборанта, как собаку. Разве можно ТАК печатать! Мысль пришлось отбросить.
Лаборанты в наше морозное время, несмотря на обилие лабораторий, на дороге не валяются. Вы, должно быть, знаете, что большинство фотолабораторий работают почти без участия человека: лаборант часто только заправляет пленку в аппарат и нажимает кнопку. Но несмотря на всю автоматику, лаборатории, отличаются самым радикальным образом. Свежесть растворов, калибровка и настройка — это только полдела. Главное, никем не предусмотренное и столь нерентабельное — вмешательство в работу механизма… Печатают люди, а не машины (как, впрочем, и снимают люди, а не камеры). К тому времени я это уже усвоил. Уже было пролито немало слез и потрачено немало времени и денег, когда я нашел человека, на которого смог положиться. Его звали Павел, и я ему обязан и советами, и помощью, и, главное, множеством отличных фотографий, которые без уверенности в его работе я бы никогда не стал делать. Зная его, я был уверен, что он, скорее всего, сделал максимум того, что имело смысл. Конечно, существует ручная печать. Ее возможности принципиально превосходят все, что можно добиться на принтере. Недешевая.
Стоит ли того композиция, идея и все остальное? Очевидно, нет. Композиция была задумана, но не получилась: кусок отрезан, центра нет. Идеи тем более не имеется — снимать фонтан в позитивном смысле — дикость, в ироническом — пошло. Как памятник культуры? Так ведь я не иностранец… В момент съемки у меня не было никакого отчетливого отношения к предмету. Кроме, быть может, все того же сорочьего желания схватить и утащить к себе блестящую штучку. Закономерный результат — неважное фото, которое хочется поскорее выкинуть. Надо подумать и придти еще раз. Так я и поступил.
Выбрал отличный солнечный денек в начале осени, — чтобы золото поярче блестело и поконтрастнее выделялось на синеве неба. Взял планы покрупнее, чтобы золота было побольше, и тонкие детали скульптуры были лучше видны. Короткая выдержка, чтобы разглядеть брызги. Идея, настроение: задумчивость (это означает, что никакой идеи и в этот раз я, конечно, не имел, но старался избежать штампов и еще — заметил в позах фигур некое ожидание — это показалось мне достаточно загадочным, чтобы поломать над этим голову вместе с потенциальным зрителем). Говорят, что по первоначальному проекту в центре стоял Отец, и каждая республика должна была пускать в нашего Тутанхамона струю. Но стройку заканчивал Микит Сергеич, и возобладали, как при всех лысых правителях, центробежные тенденции. Фигуры же не забыли своего вождя и ждут…
Проявил, напечатал. Ошеломления не было — я уже начал привыкать, что не все всегда получается сразу, и, бывает, нужно поработать раз, и два, и двадцать два… И лишний раз убедился, что золото — неподходящая материя для чайников. С небом и солнцем явно перестарался. Большие ярко окрашенные площади на фотографии, как правило, сводят принтер с его электрического ума. Цветовые погрешности в этом случае становятся чудовищными. Разумеется, ручная печать могла бы спасти что-нибудь из этой серии, но настроения не было. Чего-то по-прежнему не хватало.
Прошел год. Или два? Фонтан не шел из памяти. И вот звезды стали как надо. Снова зимний понурый и сырой день. Вы замечали, какими ясными бывают в такие дни краски? Может быть, из-за сырости в воздухе становится меньше пыли? Замусоренный кустарник приобретает билибинские оттенки. Набрать пленки и плакать, плакать…
Я пришел специально, запасшись смирением и штативом, заметив, что золото не терпит малейшей нерезкости. Окружив трижды фонтан, я стал выбирать точку съемки. Мне хотелось, чтобы золото было не на фоне белого (или даже синего, как в прошлый раз) неба, ибо опыт показал: небо практически всегда ярко, и на его фоне даже золото выходит тускло. Пришлось со всей техникой карабкаться на обледенелый трон Тутанхамона. Девушки, естественно, повернулись ко мне спиной. Это меня едва не смутило.
Но, встав на ось мира и взглянув в видоискатель, я вдруг испытал чувство абсолютной ясности. Головоломка сложилась сама собой. Всему нашлось место: и спинам (символ уходящего), и поднятым в не то прощальном жесте, не то в мольбе о помощи рукам. Тот же мотив эхом повторили руки фигур на здании СССР… И печальный день, и вдруг засветившееся — на сероватом фоне — дымчатое, начинающее тускнеть, золото… Время бросать камни. Ветер кружится и возвращается на свою блевотину. Империя ушла, империя придет. И только пирамиды сильнее времени (И.В.Лужков). Задерживаю дыхание и спускаю тросик. Вот оно!
Потом вяло делаю еще несколько кругов, снимая варианты и дубли. Только все это уже ни к чему. Прячу инструмент и на подгибающихся ногах сползаю вниз. Тая внутренний свет, спешу домой. Принять душ и спать, спать. О печати не думаю: все будет в порядке.
Для начинающих фотолюбителей основной урок этой истории в том, что золото, да и не только золото, пожалуй, следует снимать на нейтральном по цвету и среднем по яркости фоне (об этом писал еще Леонардо) и с максимальной резкостью. Пожалуй, более эффектным был бы средний формат, более длинный фокус, и, соответственно, более удаленная точка (вероятно, пришлось бы заказывать подъемный кран). В следующий раз надо сделать вид, что собираюсь попробовать что-нибудь более оптимистическое.
1998
Добавить комментарий