С тех пор, как я был там, всё стало гораздо лучше. Экспозиция стала больше и переехала в церковь. Теперь между залами нужно переходить по узким лестницам, согнувшись в три погибели. Запах старого дерева. Спасский собор открыт и действует. Стены голые, закопчёные. Висят хорошие копии (или нужно говорить «списки»?) древних икон. Для детей мастерские — иконописная и переписчиков. Как получить краску, как создавать иконы, как переплетать книги. Чернила из дубовых орешков. Краски из камней. Гусиные перья. Перочинный ножик. Вишнёвая камедь, квасцы, карлук. У старинной иконы Спаса экскурсовод сказал: «На эту икону смотрел Рублёв, Дионисий и воины, отправлявшиеся на Куликовскую битву».
Сообщения с тегами монастырь
Кубенское озеро, Спасо-Каменный монастырь, 1989
Летом 1989 года Толик Горяинов предложил мне сопровождать его в поездке на вологодчину, в качестве то ли оруженосца, то ли для массовости. Аппаратуры у него было очень много и очень дорогой, страшно же. Как официальный фотограф патриархии, партии и правительства, он ехал туда снимать какой-то супер-альбом о Святом Севере. В ходе поездки мы попали на островок Каменный на Кубенском озере, где были остатки монастыря, в крайнем запустении. Вот они, взгляните.
Теперь там всё понемногу восстанавливается, любознательный читатель найдёт историю этого места. Тринадцатый (!) век, однако. На обратном пути мне дали порулить пароходиком. Да-да, Толику для передвижения по области дали целый пароход, буксир. Шкипер, две каюты, камбуз, гальюн, рубка. Тонна соляры, которую за неделю мы какбы сожгли.
Озеро там вокруг мелкое, не больше метра, наш крейсер мог подойти не ближе нескольких кабельтовых). Дальше на ялике.
Преподобный Никита, столпник Переславльский
родился в городе Переславле-Залесском.
В миру заведовал сбором казенных податей и налогов.
Когда в 1152 году князь Юрий Долгорукий перенес
город Переславль на новое место, то потребовал
усилить сбор податей с жителей города.
Никита, руководивший этими сборами, нещадно грабил жителей,
собирая огромные суммы денег для себя. Так длилось много лет.
Ёлки, пляшем!
Дверь в Новоспасском. Открытие выставки Гиппенрейтера
Аз есмь дверь…
Итак, разборка архивов, похоже, закончилась. Пришла весна, начались съемки. Улицы наполнились девушками, все вдруг страшно захотели сниматься. И: начался сезон выставок-презентаций. О, об этом стоило бы написать! Второго, кажется, числа — Гиппенрейтер на Гоголевке. Презентация и вся выставка устроена Унежевым. Семга, грибы, картофель, в меру вина. Сладости. Довольно много. Народу — не протолкаться, дышать было нечем. Выставка очень хорошая, я такого не видел со времен National Geografic в 1987, кажется. 225 работ, начиная с 1939 года, размером минимум метр на метр. Итого, допустим, 500 м. кв. по 30 долл., с пенокартоном — 15 тыс. Закусь — штука. А сказано, что выставка стоила 38. Где остальное? Правда, сканеж — они сказали, что перебрали 4000 работ, плюс зарплата на шесть, примерно, человек за пять, как сказано, месяцев. Получается, пожалуй. Потом, в ВИП-зале собрались тусовщики, чокнуться с бенефициантом. Я сидел на фотографском углу, среди Каламкарова, Масляева и Гутника. Миша, естественно, самый интересный, ибо в наименьшей степени охвачен профессиональным идиотизмом. Перетирали, в основном, за деньги. Меня потрясло, что Коля, сидевший к нам спиной и занятый другими разговорами, прямо взвился, услышав какую-то особенно узко-тупую фразу из эпохи дикой торговли фотографиями, и прочел целую лекцию о формировании правильного рынка. Признаюсь, он покоряет меня своим фанатизмом. Будущее за ним. Особенного же в нем то, что его эстетика прямо противоположна господствующей (и поддерживаемой государством) тенденции, представленной в наиболее ярком виде Свибловой. Итак, неделю спустя, МДФ, выставка германской фотографии, Свиблова цветет и пахнет перед телекамерами, посол, атташе, всякие искусствоведы… На полпальца кисленького винца. Фотки жуткие, смотреть невозможно. Голые старухи, прыщавые шеи, мертвяки. Пожалуй, единственное здоровое — эпоха Гитлера. Итак, два мира — две эстетики. Война на уничтожение?