Около ДР Ильича всегда устраивали весенний субботник. Играла музыка, всем раздавали новенькие мётлы и лопаты и вообще было ощущение праздника. Помахав черенками часок, шли пить пиво. Никакого занудства — не то, что замогильные шествия под ледяным осенним дождём.
Что можно разглядеть на старых фото: 1. Курдюмов, как всегда, окружён молодёжью. 2. Работает один Саша Захаров — что ему сказали, то и делает. 3. Студенты старших курсов, официально ещё числятся в МФТИ, но на субботник выходят с базовой кафедрой. 4. Таня Елизарова — девушка высоких достоинств, ныне профессор. 5. У других организаций тоже субботник — и они взяли с собой кефир! В треугольных пакетах по пол-литра. 6. По Тверским-Ямским улицам ходил трамвай!! На самом деле не вполне ходил, это был длинный, на два квартала, разворот, который сначала сократили, потом убрали, а теперь продолжили до вокзала. Убрали трамвай в то время, когда весь квартал снесли и построили блатной дом (ныне 2я Тверская-Ямская 54), где впоследствии жил Ельцин. 7. Москательная лавочка на Лесной 15, по всей видимости, была не государственный, а кооперативно-артельной. Об этом говорит витиеватый герб на вывеске, похожий на герб Центросоюза. Лавочку держали армяне. В ней всегда пахло гуталином. В перестройку там открыли кафе «Цахкадзор», походу они же. А потом всё снесли и устроили бизнес-центр с кофешопами и секретаршами. Кстати, до революции там был публичный дом. Вокзал же рядом. Говорят, что и ближе к нашему времени кварталы эти сохраняли своё обаяние. 7. Весной воздух наполнен голубоватой дымкой и сиянием. Это не иллюзия, это пыльца.
Чего действительно жаль — домашнего уюта Тверских-Ямских. Двухэтажные домики, первый этаж каменный, второй деревянный. Дома стояли впритык, и в каждом фасаде была арка для въезда во двор, по бокам ворот — гранитные тумбы. В окнах бальзамин, кружевные занавески — у какой хозяйки лучше. Все дома разные, все разноцветные. У меня не осталось ни одного фото. Не успел.
Старое фото, примерно середина 90-х. Андрусь зазвал нас с Костей в лес под Менделеево, в минус 20. Николашка с Викой кувыркались в снегу, как угорелые. Дети подвижны, снимать их трудно. Особенно с ручным фокусом, особенно в сумраке старого елового леса в короткий зимний день. Но как-то вот вышло, считаю, удачно. По крайней мере, для меня. Фото потом попало в журналы. Да, тогда выходили журналы на бумаге.
В начале нулевых ещё жил в Электроуглях. На станцию ходил по железнодорожным путям. Путей было много, там были линии на несколько заводов, множество стрелок. И светофоры на этих стрелках были всегда разбиты. Уж не знаю, кто их бил — мужчин от 20 до 40 в городе почти не было: кто кладбище, кто на зоне. Выходит, подростки.
