Черт возьми, смогу ли я когда-нибудь наконец выпустить эту французскую выствку? Коля звонит, передает, французы требуют. Родная организация выделила деньги. Выходит, не все так просто. Я, понятно, заниматься ей просто физически не могу — ну видеть их, эти фотки, просто выше моих сил уже. Так вот, Маша, редактор — опытный редактор, сделавший немало выставок, оказывается, уже вторую неделю одолевает только первый диск… Нелегкая это работа…
И тут я вспомнил, что был во Франции не один, а целых ТРИ раза, и даже едва не женился. И, кстати, нашел еще завалявшиеся фотки. Бедная Маша!

.

Заодно срослась новелла: милая, но жалкая французская учительница. У нее, однако, нежалкий домик в предгорьях Альп. И безжалостная осетинская княжна, от которой свистит в ушах (вместо аплодисментов, увы)))) и омыватель в машине заправлен детским шампунем. Неудивительно, что я ослеп — ведь забыл три пары очков.
Но это потом. А пока несколько неказистых картинок — самые верные зрители их уже видели — где? Наверное, чтобы не плодить информационный шум, лучше их выбросить сразу…
Один из редакторов Абрамочкина, Таланов (если я не переврал фамилию), рассказывал С ВОСТОРГОМ, что от визита к Хачатуряну, кажется, у Абрамочкина образовался порядочный МЕШОК пленок, и как он делал из этого выствку. Может, фотографов делают редакторы?
А мои силы совсем на исходе. Их достает только на то, чтоб нажать кнопку. Сегодня снимаю — а сам вместо видоискателя гляжу в окно, в руке тросик, камера на штативе. Товар на предметный стол укладывают две красотки. В перерывах обессиленно сижу, прикрыв глаза. Одна ядовито: «Спишь?» Другая: «Глаза устают?»
А я умираю.